Versão em português 中文版本 日本語版
Polish version La version française Versione italiana
Русская версия English version Deutsch Version

Княжеский дар

В Ипатьевской летописи сказано: "Се аз, князь Володимер, сын Васильков, внук Романов, пишу грамоту: дал есмь княгине своей, по своем животе город свой Кобрынь и с людьми, и с данью, како при мне даяли, тако и по мне ать дають княгине моей". Так в лето 6795 от "сотворения мира" согласно летописной традиции, или в 1287 году, княгиня Ольга Романовна получила по завещанию Кобрин. Это первое известное на сегодняшний день письменное упоминание о городе. Возник Кобрин еще ранее. В Ипатьевской летописи он предстает как уже сложившийся город на севере Волынской земли, за Припятью.

В конце VII века, теснимые с юга кочевниками-аварами (обрами), здесь оказались славянские племена дулебов. Археологи предполагают, что именно отсюда, с юго-запада, началось тогда освоение славянами той территории, которая впоследствии будет называться Белоруссией. Дулебы, известные позднее как бужане и волыняне, встретились с новыми для них условиями: холмистые, лесостепные ландшафты карпатских предгорий сменились сплошными лесными массивами и заболоченными равнинами. По необычайно ровной местности растекались десятки больших и малых рек. Реки были самыми надежными ориентирами в необжитых огромных просторах. Им давали имена. Примечательно, что именно в этой зоне (западное и среднее Полесье) сохранились наиболее архаические для Белоруссии географические названия (топонимы). Древнеславянские языковые корни и поныне прослеживаются здесь в речи местного населения.

Обилие всевозможной дичи и рыбы вполне возмещало новопоселенцам на первых порах отсутствие возделанных полей. Особое значение приобрело рыболовство, которым с наибольшим успехом можно было заниматься, осев на берегах рек, небольших и медленнотекущих, с затоками и мелководьем. В таких водах удобно было орудовать гарпуном, ставить верши, ловить на крючок, но лучше всего — закидывать сети. А если учесть, что рядом находился лес, дававший топливо, строительный и поделочный материал, пищу и укрывавший от врагов, то место представлялось вполне привлекательным для последующего проживания. Ко всему прочему, земля оказалась пригодной для выращивания злаков. И еще она содержала глину, болотную руду, из которой выплавлялось железо. Вот в Токих естественных условиях возникло некогда селение на побережье реки Мухавец, там, где в него с юга несколькими протоками впадала речушка, пока не имевшая имени.

Обры, по-видимому, еще долго преследовали беглецов, уходивших на запад и к северу, творя над ними всякие насилия. Об этом можно судить, читая знаменитую "Повесть временных лет", созданную около 1113 года. Неудивительно, что потомки дулебов, рассеянных аварами, будут выискивать места безопасные, укромные. И все будет маячить перед ними образ зловещего "обрина", увековечившийся в преданиях, в названиях урочищ и селений. Но начиная с конца VII века могущество аварской державы, что раскинулась в северном Причерноморье, по Дунаю и Балканам, стало резко падать, а в 90-е годы VIII века она была окончательно разгромлена соседями. Не поздоровилось и тем аварам, что добрались до Полесья: они неожиданно пропали, так неожиданно, что летописец Нестор отметил это событие, изобретя по данному поводу крылатую фразу: "Погибоша, аки обры". Скорее всего, их скосила какая-то эпидемия. Но следы остались: села Обрино и Оброво неподалеку от Телехан, Обровская Вулька (Ивацевичский район), Обровы (Ивановский район), Обрино (Кореличский район). Наконец, похоже звучит и название самого города Кобрин. Может быть, первоначально селение называлось Обрин (Обрынь), а начальная буква "К" появилась позднее как указание на принадлежность. Не исключено, что здесь находился какой-то центр, куда подвластное население приносило дань: "шло к Обрину".

Попытки объяснить происхождение названия города предпринимались не раз. Одни исследователи связывали его с появлением в этих краях кельтов (еще в дославянский период), с одним из кельтских имен — Кобрунус (Кобрун), другие — с давно забытым древнеславянским именем Кобр, который якобы был главой этого рыбацкого поселка. Дело в том, что существует еще поселок Кобриново близ города Черкассы (УССР), в Гатчинском районе Ленинградской области есть поселок Кобрино и речка Кобринка, в окрестностях села Михайловское — деревня Кобринка, упоминаемая А. С. Пушкиным. А фамилия Кобрин встречается в целом ряде городов страны и даже за рубежом. В одной уральской деревне половина жителей Кобрины. Есть и фамилия Кобринец.

Можно предположить также, что название произошло от ка- кого-то архаичного слова, выражавшего наиболее характерные особенности местности. Например, от слова "брьние" — грязь, болото. Кстати, от него появилось Брно — город в Чехословакии, возникший на краю заболоченной низменности в месте слияния двух речек. Кобрынь тоже возник в болотистой пойме реки при впадении в нее притока.

В. И. Даль (1801—1872) включил в 'Толковый словарь живого великорусского языка" немало древнерусских слов. Есть среди них и весьма созвучные нашему Кобрину: "кобра" — пригоршня или сложенные вместе две ладони; "кобрить" — хоронить, прятать, что-то утаивать; "кобриться" — жить нелюдимо, не покидая дома. С каждым из этих значений можно как- то связывать имя города. Кобрынь — место, где два рукава болотистой речушки, пробившейся сквозь густые дубравы и дремучие пущи, впадали в большую реку и, подобно ладоням человека, охватывали едва возвышавшийся песчаный остров, на котором укрылось селение тех, кто не желал быть обнаруженным, жил уединенно, скрытно, утайкою. Название селения дало имя речушке — Кобринка. Подобное явление довольно распространено в славянских краях, в том числе и в Белоруссии. Некоторые города сроднились с именами рек, известных ранее (Полоцк от Полота, Пинск от Пина, Витебск от Витьба, Друцк от Друя, Чечерск от Чечера). Небольшие же речки без названий (или утратившие их), наоборот, нареклись именами селений (Брагинка от Брагин, Радунька от Радунь, Зельвянка от Зельва, Волпянка от Волпа, Кобринка от Кобрин). Что касается реки Мухавец, на берегах которой вырос Кобрин, то название ее произошло от слияния двух речек: Муха и Вец, берущих начало в нынешнем Пружанском районе.

В то время как основатели Кобрина и их потомки тщательно скрывали свое существование, в Восточной Европе происходили крупные события. Главным из них было образование Киевской Руси. На протяжении IX—X веков ее территория растет, формируется древнерусская народность, включающая постепенно все восточно-славянские племена от верховьев Дона до Побужья. Развиваются феодальные отношения, создается административный аппарат, появляются первые законодательные акты. Возникают города, чаще всего там, где до этого уже существовали селения и где князья сооружали укрепления, замки.

Если бы древнекобринская община поклялась ничем более, кроме рыболовства и охоты, не заниматься, то, возможно, здесь так никогда и не появился бы город. Но от лета к лету лес отступал все далее, теснимый хозяйственными нуждами селения. Его место занимали вспаханные поля, часть общинников переселилась на более дальние земли, появились села. Экономические успехи привели к тому, что Кобрин обнаружил себя. И тут же нагрянули новые властители. Теперь хозяином здешних поселений, земель, рек и лесов стал сам великий князь киевский.

В конце X столетия территории, заселенные волынянами и бужанами, вошли в состав Древнерусского государства. Здесь образовалось Владимиро-Волынское княжество. В 983 году, согласно преданию, после успешного похода на ятвягов князь Владимир в устье Мухавца, впадающего в Буг, соорудил крепость, при которой вырос город Берестье. А выше по Мухавцу, примерно в одном дне пути, находилось то селение, где возник Кобрин. Но пока это название не фигурировало в письменных источниках.

Волынская земля в последующее время не раз переходила из рук в руки, становясь владением кого-то из князей Рюриковичей. В XII веке она раздробилась на ряд обособленных уделов, среди которых находилась и Берестейская земля. Но в конце столетия князю Роману Мстиславовичу удается вновь все это объединить. Образуется Галицко-Волынское княжество. Галицкая дружина нередко сопровождала князя во время охоты в богатых зверем лесах севернее Припяти. Может быть, во время одной из таких поездок именитый охотник оказался на берегах Мухавца и остановился в селении, затерявшемся в северном порубежье его обширных владений. Оценив оборонное значение этой местности, он повелел возвести на острове, образованном дельтой Кобринки, замок. Таково предположительное начало города, пока еще неизвестного летописцам. Зато внук князя Романа, Владимир Василькович, документально удостоверит в 1287 году реальное существование города Кобрина.

XIII столетие принесет тяжкие испытания для Руси. В 40-е годы на нее обрушится монголо-татарское нашествие, которое достигнет Киева, Галича и Владимира-Волынского, Вновь, как полтысячи лет назад, люди будут искать убежища за Припятью, в этих лесных и болотистых краях. В результате количество населения здесь прибавится, умножится число поселений земледельцев и, следовательно, возрастет значение города как торгово-ремесленного центра. Следует учитывать и выгодное географическое положение Кобрина на известном еще в древности водном пути из Балтийского в Черное море: Висла- Буг— Мухавец—Пина—Припять—Днепр. При этом из Мухавца в Пину приходилось доставлять суда волоком. Именно на этом отрезке и возникли такие топонимы, как Муховлоки (Муха- вецкие волоки) — название села, и Волока — впадающий здесь с востока небольшой приток. А далее до самой Пины тянулись болота, по которым и волокли суда.

Князь Владимир Василькович, владевший Кобрином во второй половине XIII века, известен как строитель оборонительных сооружений на севере Волынской земли. С этой стороны все более усиливалась в те годы экспансия Литовского государства, стремившегося воспользоваться ослаблением Руси, вызванным феодальной раздробленностью и монголо-татарским игом. Ипатьевская летопись отмечает, что в 1275—1276 годах Владимир Василькович построил на подступах к Берестью сторожевую башню, а другую — на реке Лесной.



Фрагмент Ипатьевской летописи. Первое письменное упоминание о Кобрине
 

В этом месте, где стал выситься "столп камен" (Белая вежа, сохранившаяся до наших дней), он заложил город "...на пустом месте и нарече имя ему Каменец". Скорее всего, не был обойден вниманием и Кобрин, в котором, видимо, также велись работы по укреплению замка. Однако защитить эти территории от захвата не удалось. Они оказались отторгнутыми при литовском князе Гедимине (1305—1341), а в течение первой половины XIV века власть его наследников распространилась на большую часть западнорусских земель.

Конкурентом в борьбе за Галицко-Волынское наследство выступил польский король Казимир Великий (1310—1370), который захватил в 1349 году города Львов, Галич, Владимир- Волынский, Берестье, потеснив из Волыни приглашенного сюда на княжение Любарта Гедиминовича (1340—1382) . На помощь Любарту поспешили старшие братья, Кейстут и Ольгерд. В результате двух войн Казимир Великий вынужден был оставить большую часть своих приобретений. По трактату 1366 года, подтверждавшему права Любарта на Волынское княжество, король отрекался от своих прав на Берестье, Каменец, Дорогичин, Мельник и Бельск, "а также — на Кобрин с поветом, Ольгерду принадлежавшим".

К концу XIV века потомки Ольгерда, великого князя литовского (1345—1377), прочно обосновались в Кобрине. Один из них, Роман Федорович, с 1387 года стал официально именоваться князем Кобринским. Как и многие из литовских князей, это поколение Ольгердовичей было связано брачными узами с представительницами местных феодальных фамилий. От своих славянских матерей они унаследовали православие и язык и почти не отличались от прочих западнорусских феодалов. К князьям Кобринским это относилось в полной мере. Однако после Кревской унии, заключенной между Польшей и Литвой в 1385 году, преимущественные права в делах государства стали получать католики. Поэтому православные князья хотя и красовались в королевской свите, но высоких должностей не имели. Зато они были полными хозяевами в своих вотчинах, имея собственный двор, раду (княжеский совет), наместников и писарей, а к тому еще обширные земли и пущи, массу подневольных крестьян. Подобно князьям Гольшанским, Слуцким, Мстиславским или Заславским, князья Кобринские увековечили свои имена строительством церквей и замков, лишь изредка фигурируя в крупных событиях. Например, Семен Р. Семенович Кобрине кий (умер в 1460 году) участвовал в войне православных феодалов против польского короля, предпринятой с целью расширения политических прав. Разбитый в одном из сражений, он вынужден был потом отсиживаться в своем кобринском замке, дожидаясь лучших времен. 

Во второй половине XV столетия в состав Кобринского княжества входило два местечка — Добучин (позднее Пружаны) и Городец. Территория делилась на волости: Кобринская, Черевачицкая, Вежицкая, Добучинская, Блуденская, Грушовская и Городецкая. Княжество по-прежнему сохраняло самостоятельность. С юга оно стало граничить с польскими владениями на Волыни, которые к этому времени клином врезались в территорию Великого княжества Литовского. Теперь Кобринщина уже навсегда отделилась от Волынской земли.

Последующие властители города — вдовая княгиня Ульяна, ее сын Иван Семенович с супругой Федорой — получили известность своими фундациями (субсидиями) в пользу православной церкви. При них был построен кобринский монастырь св. Спаса, монахам выделены мельница на Шевне (приток Мухавца), рыбные пруды, у волока земли, дань хлебом и медом с части замковых земель, а впридачу — две корчмы. В этом же Спасском монастыре похоронили умершего около 1490 года Ивана Семеновича, последнего мужского представителя князей Кобринских.

Когда в 1501 году его сестра — Анна Семеновна стала женой королевского маршала Вацлава Костевича, перейдя при этом из православия в католичество, фундации стали направляться по иному адресу. В Кобрине появился костел, в котором, как свидетельствуют документы, на деньги Анны Кобринской-Костевич был воздвигнут алтарь. Так она распоряжалась доходами от своих имений, где в поте лица трудились православные крестьяне-земледельцы.

На наследование Кобрина всегда было множество претендентов. По приказу короля Сигизмунда I Старого, начавшего править с 1506 года, все претензии на эти владения скрупулезно фиксировались в специальную книгу. В числе конкурентов были также представители православной и католической церквей. Король не спешил с вынесением решений, ибо сам намеревался прибрать к рукам этот обширный и богатый удел. Ведя активную внутреннюю и внешнюю политику, он нуждался в значительных средствах, которые могли поступать в его казну только из личных владений. Однако родовитые феодалы, исходя из юридически освященных традиций, тоже не прочь были умножить свои богатства. Против магнатской олигархии яростно выступала шляхта, поскольку ее земельные интересы в таких случаях игнорировались.

В конце 1518 года умерла княгиня Анна Семеновна Кобринская. Княжеское время Кобрина закончилось. Но еще долго, не менее двух столетий, на европейских картах по какой-то странной исторической инерции будет продолжать существование Кобринское княжество — Kobinol Ducatus.


Названия статей

Поиск по сайту



Наши партнеры

Виртуальное путешествие по всему городу Кобрину