А. М. Мартынов

Тем временем в городе

Алексей Михайлович Мартынов - почётный гражданин нашего города, его настощий патриот, талантливый публицист, - создавал и не один десяток лет возглавлял музей имени Суворова, живой свидетель и непосредственный участник тех памятных событий освобождения города. Его статья «Кобрин: июль 1944 г.» печаталась в нашей газете еще при жизни автора. Она, безусловно заинтересует и новое поколение кобринчан.

Действия партизан всё более активизировались. В непосредственной близости от города еженощно слышалась среди автоматных очередей и пулемётная трескотня. А вдоль железной дороги вспыхивали далёкие зарницы взрывов партизанских мин.

Особенного размаха рельсовая война достигла к середине июня 1944 г. в связи с подготовкой на фронте наступательной операции «Багратион». В окрестностях Кобрина движение поездов зачастую прерывалось на продолжительное время. Несмотря на принимаемые оккупантами отчаянные меры, на относительно небольшом перегоне между Кобрином и Пинском оказались под откосом 398 вражеских составов с живой силой и воинскими грузами. А поскольку подавляющее число подрывников составляла молодёжь, то комсомол Кобринщины установил вблизи железнодорожного переезда по Пинскому шоссе памятный знак, увековечивший её подвиг в рельсовой войне.

К этому времени отчаянное положение для гитлеровцев сложилось также на шоссейных дорогах, которые с наступлением темноты полностью блокировались партизанами. Воистину оправдывала себя поговорка: «Днём власть немецкая, ночью — советская».

С каждым днём всё ощутимее становилось приближение фронта. В сводках Совинформбюро, распространяемых подпольщиками, назывались не столь отдалённые белорусские города. Всё чаще в небе появлялись краснозвёздные самолёты. По ночам земля тяжко вздрагивала от глухих отдалённых взрывов, сопровождаемых отблеском рукотворных зарниц на западе. Умудрённые опытом люди многозначительно комментировали: «Это наши бомбят Брестский железнодорожный узел».

Бесконечные конные обозы и мотоколонны вермахта уже остерегались заночёвывать в городе, предпочитая останавливаться у деревень, а ещё лучше - укрываться в попутных лесах во избежание потерь от воздушных атак. В одну из ночей бомбовый шквал обрушился на восточную окраину Кобрина.

По советам партизан, спасаясь от принудительной эвакуации, массы молодёжи города и деревень затаились в лесах и болотах. Семьи партизанских связных и подпольщиков также стали уходить под опёку партизан. Последняя неделя оккупации ознаменовалась разгулом безудержного грабежа и вывозом всего, что представляло ценность. Затем пришла очередь планомерного уничтожения недвижимого общественного достояния.

Были взорваны городская электростанция и железнодорожный вокзал, разрушены все промышленные предприятия, полностью уничтожены все гидроузлы на непокорённом Днепровско-Бугском канале. С особенным остервенением стихия разрушения обрушилась на железную дорогу и средства связи.

И вот, наконец, с востока стал явственно нарастать гул близящегося боя, побуждая оставшихся в полупустом городе коренных старожилов всеми семьями, зачастую на подводах, с детишками, пожитками и коровой-кормилицей спасаться бегством за город. Никто не знал толком, в каком направлении следует искать безопасности, поэтому многим пришлось пережить сильное потрясение, оказавшись ранним утром «на ничьей земле», под пролетающими над головой минами и пулями. Кое-кто похрабрее решил уже к ночи возвратиться домой. Как обычно бывает в таких случаях, полностью оцепеневший город замер в трепетном ожидании решающих перемен.

На рассвете 20 июля на безлюдных улицах появились первые группы разведчиков. Вскоре город был запружен колоннами запыленных красноармейцев в добела выцветших гимнастёрках с погонами. А в 1941 г. их еще не было и в помине. По уличным булыжникам загрохотали тяжёлые пушки, для маскировки сплошь увешанные свежими ветками. И день за днём после этого памятного утра перекатывался через центр города неудержимый поток людей, обозов, машин, орудий, рвущихся на запад. К моменту освобождения в Кобрине оставалось не более 2-3 тысяч жителей, в то время как в 1941 году количество населения достигало 15-16 тысяч.

Вскоре город оживился: в брошенных домах поселились сотни партизан, покинувших леса. Отряды расформировались, значительная часть молодых бойцов вливалась в ряды Красной Армии. Из бывших партизан формировались трудовые бригады, направленные на скорейшее восстановление истерзанного Днепро-Буга. По инициативе партийного руководства в райкоме состоялось совещание бывших подпольщиков и связных, привлечённых к налаживанию нормальной жизни города. Жизнь полновластно вступала в свои права.

А. Мартынов

Мартынов, А. Тем временем в городе / Алексей Мартынов // Кобрынскі веснік. – 2012. – 21 ліпеня. – С.3.

Об освобождении Кобрина.

Навигация

• Вялікі спіс крывавы
• Так пачыналася вайна
• Тем временем в городе
• Кобрын: ліпень 1944-га
• Пад гнётам свастыкі
• Боль глыбокага тылу
• Вернуться назад

Наши партнеры